Ветеран Калининской АЭС

Когда началась Великая Отечественная война и немецкие полчища дошли до г. Фастов Киевской области (август 1941 года), мне исполнилось 6 лет и 3 месяца. В то время мой папа, Иван Кириллович, был репрессирован сроком на 10 лет (1938-1948) в период «ежовщины».

В итоге я и моя младшая сестра Лида (1936 г. р.) остались на попечении мамы - Нины Ивановны. В период оккупации, с августа 1941 года по январь 1944, на нашу долю выпали такие лишения, которые не каждый взрослый выдерживал.

Немцы заняли город без всяких препятствий. В каждом дворе разместили автомашины, мотоциклы и замаскировались. У нас во дворе росли яблони и вишни - там они окопались под кронами, чтобы наши самолёты их не обнаружили. Наши самолёты их бомбили, а мы с мамой сидели на печи и одна бомба попала в соседний дом, в 5 метрах от нашего дома, тот дом развалился на части, а мы остались живы. С тех пор при бомбёжках мы выскакивали из хаты, убегали в карьеры, в поле, в лес. И такие бомбёжки мы переживали постоянно, так как г. Фастов был узловой станцией; после января 1944 года нас эвакуировали в г. Киев, так как немец, отогнанный на 100-150 км от столицы, продолжал бомбёжки постоянно вплоть до июня месяца.

В той войне наиболее страдало мирное население, с которым фашисты не считались, мы для них были низшей расой, рабами.

Мы постоянно голодали и мама ходила по сёлам или на рынок, чтобы какие-нибудь вещи обменять на продукты. Я до сих пор не могу представить, как ей удавалось что-нибудь из продуктов достать, ведь голодали все люди. У нас было 10 куриц, а немцы каждый день обходили с переводчицей все подворья и требовали яйца, мясо, молоко. Девушка-переводчица говорит: «Нина Ивановна, отдайте ему курицу добровольно, иначе он из пистолета их всех перестреляет».

Мама ходила на рынок как на эшафот, она знала, что в определенный момент в воротах рынка останавливаются автомашины, немцы хватают молодых людей от 15 до 40 лет, грузят в кузов, везут на железнодорожную станцию, сажают в товарные вагоны и отправляют в Германию на принудительные работы. Были случаи, когда мама приходила домой в изодранной одежде – перелезала через высокий с колючей проволокой забор, чтобы избежать отправки в Германию. Так мама спасала нас от голодной смерти.

Когда наша Армия изгнала немцев из города, в окопах, траншеях, на полях осталось много боеприпасов, которыми мы, ребята, «запаслись» впрок - мины, гранаты, шрапнель, патроны.

Мы выкапывали ямки, зажигали костер, предварительно бросив в него боеприпасы, сами ложились наземь, ожидая взрыва, затем бежали к костру смотреть, как всё получилось. Случилось то, чего больше всего боялись родители: один мальчик, сосед, начал дуть в костёр - в этот момент взрыв и он погиб. Я сам, лично чуть не убил шрапнелью несколько купающихся в реке детей, я глушил рыбу. И таких случаев до конца 1944 года было очень много. Война отошла к границе, а дети погибали.

В школу я пошёл в сентябре 1944 года в 9 лет.